•Небольшая заметка об отличии стихов от прозы (на самом деле рецензия на книгу Ю. Б. Орлицкого)

(это спецвыпуск поста с комментариями на всякие статьи)

Концепция Елены Невзглядовой рассматривает стиховую речь прежде всего как звучащую и не удовлетворяется стандартным "стихи — это текст с дополнительным вертикальным членением". Стихи — это в первую очередь особо звучащая речь. Стоит добавить, что стихи — это ещё особым образом семантизированная речь, но эта семантика напрямую идёт от звучания, или, точнее, от структуры высказывания. Прозаический текст подчинён синтаксису, минимальные единицы его — слово и синтагма. Стихотворный текст подчинён метрике, минимальные его единицы — слово и стих (в длинных стихах — полустишие). Стих заменяет собой не столько колон, сколько синтагму, если быть точным, он совмещает в себе семантическую тесноту синтагмы (теснота стихового ряда) и просодические элементы колона (анакруза, клаузула, смысловое акцентное ядро). Однако колоны обычно не приходит в голову соотносить между собой, они нечасто параллельны, настолько нечасто, что есть даже такая риторическая фигура, как синтаксический параллелизм, в том числе и на уровне колонов. В отличие от них, стихи параллельны постоянно, даже когда соединены синтагматически. Каждый стих старается завоевать себе автономию внутри стихотворения. Графически это выглядит как членение на строки. Фонетически же стих выступает в качестве мелодически очерченного (законченного) отрезка, отделяемого от другого отрезка мелодической паузой, которая непохожа на синтаксические и коммуникационные паузы. Это приводит к семантическим последствиям: смысловые связи слов внутри стиха сильнее связей слов на стыках, отчего нормальные для прозы синтагмы способны без дискомфорта разрушаться в стихах. Смысловые связи параллельных стихов тоже сильны, но это парадигматическая связь.

читать дальшеВ принципе, важны лишь графические и фонетические проявления. Из этих проявлений и вычленяются основные признаки стихов, на основе которых я делал таблицу форм художественной речи. В выводе там я написал: "Минимальным для поэзии является наличие стихораздела либо наличие метрического ритма и рифмы в совокупности". Это подтверждается таблицей, и это и есть признаки графического (стихораздел) и фонетического (метр+рифма) проявлений стиховой речи. Отбросив метр и рифму, мы получаем верлибр — речь, в которой синтаксическую просодию заменяет просодия не метрическая, а именно стиховая. Я бы назвал её ещё "размерной". Метр — это схема звучания части стиха; размер же — это и есть размер стиха, его звучание от начала до конца, или, собственно, его автономное просодически-семантическое единство, синтагмо-колонная суть. Стиховая речь отличается от прозаической автономией размерных несинтаксических единиц, каждая из которых обладает собственной законченной интонационной схемой. Здесь важно подчеркнуть законченность: можно "проглотить" межстиховую паузу, но интонационно обозначить границу стиха.

Интонация помогает нам и в белом стихе. Тем не менее, на слух некоторые образцы ритмической прозы могут восприниматься как белые стихи. Здесь нам отвлечение от графики и восприятие звучащей речи не играет на руку. Для сравнения подойдут две известные песни М. Горького: "Песня о Соколе" и "Песня о Буревестнике". Вторая обладает ярко выраженным метром — хореем, — но не обладает размером, поскольку речь членится не на стихи, а на синтагмы, предложения и абзацы. Абзацы коротки и схожи с длинными стихами, однако они разностопны, а метрическая интонация скорее звучит через синтаксическую, но не противоречит ей и не отменяет её. Вся песня звучит как один нескончаемый длинный хорей, который регулируется синтаксически (оттого иногда его ритм причудливо искажается как бы в угоду прозе, например, в конце второго абзаца, в отрывке "он кричит, и - тучи слышат радость в смелом крике птицы", где ритмический рефлекс 4-стопного хорея подразумевает цезуру: "он кричит, и - тучи слышат | радость в смелом крике птицы", синтаксическая конструкция цезуры не приемлет, и возникает иная, колонная интонация: "он кричит, и | - тучи слышат радость | в смелом крике птицы"). Словом, "Песня о Буревестнике" — это метрическая проза.
Не так всё просто в случае с "Песней о Соколе" (имеется в виду, естественно, сама песня, а не рамка, написанная красивой, но вполне обычной прозой). Метрическая схема песни, если исключить спондеи и пиррихии, выглядит примерно так: - / - / - - / - / - ... Такой период явственно делится на две половины, звучащие двустопным ямбом с женской клаузулой: - / - / - | - / - / -. Помимо метра у нас внезапно появляется размер — качество, характерное для стихотворной речи. Однако размер не определяется графически, поскольку речь не разделена на стихи, и фонетически, поскольку отсутствует рифма (классический индикатор конца стиха). Размер определяется исключительно интонационно: конец предыдущего "стиха" и начало следующего образуют нехарактерный для ямба двусложный слабый интервал, который метрический рефлекс стремится разъединить стиховой паузой. Как итог, по звучанию (к чему апеллирует концепция Невзглядовой) песня действительно звучит как песня — как стихи. Стиховая (размерная) интонация преодолевает синтаксическую, и приходится уже читать не "Быть может, | крылья тебя поднимут | и поживёшь ты ещё немного (|) в твоей стихии", а "Быть может, крылья | тебя поднимут | и поживёшь ты | ещё немного | в твоей стихии". К чести (и Горького, и ямба как метра) нужно сказать, что таких несоответствий синтаксической и стиховой интонаций в песне немного, и часто межстиховые паузы совпадают с межколонными. Но, так или иначе, на слух нельзя определить этот текст как прозаический. В дело вступает графика.

Всё это я расписываю затем, чтобы приступить к одной из моих любимых тем — природе А4. А4 — это антипод верлибра. Это тоже стихи, однако стиховая упорядоченность проявляется в них иначе, чем в верлибре: отмена стихораздела компенсируется той самой размерностью, стихи возникают благодаря сочетанию метра и рифмы. Стиховая пауза ставится рефлекторно читателем, в то время как в верлибре она обозначена автором. А4 мог возникнуть только в условиях пиететного отношения к силлаботоническим (либо нерадикальным тоническим) метрам и клаузульной рифме, поэтому он возник не в Европе (там как раз возник верлибр), а в традиционностремительной русской поэтической культуре. А4 звучит стихами, но выглядит прозой. Мимикрия стихов под прозу может иметь различные причины; современный А4 отличается от тех текстов Шкапской, которые Гаспаров назвал "мнимой прозой", но тоже по сути дела является разновидностью мнимой прозы. К области мнимой прозы можно отнести и "Песнь о Соколе", в то время как "Песнь о Буревестнике" находится скорее в области метрической прозы.
Я готовлю большой пост про определение А4, там я собираюсь эти все проблемы осветить. Данная заметочка пусть считается одним из набросков к этому посту, а именно — попыткой разобраться в том, какая стиховедческая концепция мне ближе и как лично я понимаю природу отличия прозы от стихов.