Мы с тобой на кухне посидим,
Сладко пахнет белый керосин(1).

Острый нож да хлеба каравай(2)...
Хочешь, примус туго накачай(3),

А не то веревок собери
Завязать корзину до зари(4),

Чтобы нам уехать на вокзал,
Где бы нас никто не отыскал(5).
____________________________________

1. Не керосин, а ароматические свечи. Или эти палочки с благовониями, они тоже сладко пахнут.
2. Булка хлеба. Нарезанная порционно. И нож не нужен.
3. Электрическая плита, микроволновка. Лишь бы электричество не выключили. Пока есть, заряди полностью батарею ноута.
4. Есть удобная вместительная сумка на колёсиках. Она на молнии, кстати.
5. Если мы отключим мобильники.

Метафора монеты и орлянки очень удачно иллюстрирует одно из главных различий между классическим, модерновым и постмодерновым сознаниями: отношение к целостности.

Классическое сознание (тут надо оговориться: под классическим сознанием я понимаю домодерновое сознание в галактике Гутенберга, более раннее в расчёт уже не беру, там свои загоны) — это важное сознание цельности всего мира. Целокупности и гармоничности. Даже романтизм, из которого вырос модерн, не столько расщеплял мир, сколько показывал, что у него есть изнанка (и это очень гармонично, так и должно быть в целокупном мире). Классика воспринимает монету полностью, как монету, как деньги, имеющие номинальную ценность, подтверждённую их материалом (золотом) или хотя бы золотым запасом. Никаких разговоров о релятивности этой ценности и быть не может — только о том, фальшива ли монета или нет.

Модерн разделил монету. Точнее, указал на то, что цельность на деле является структурой: есть у монеты орёл, есть решка — это два полюса, две противоположности. Но они не изнанки друг друга, а самостоятельные образования, каждое из которых имеет свою ценность.
Модерн — эпоха разделения и утверждения собственных ценностей как глобальных. Когда два человека играют в орлянку, для одного из них ценность имеет орёл, а решка не имеет, для другого — ровно наоборот. Представим, что каждый из них начинает транслировать свои ценности как всеобщие. Один говорит, что самое ценное — это орёл, другой — что решка. Так начинается противостояние. Противостояние — обычное для модерна состояние. В эпоху модерна случились две страшные мировые войны. И лишь благодаря постмодерну не случилось более страшной войны, благодаря ему человечество, имея ужасное оружие, ещё не убило себя.
Модерн генерализует некую часть структуры, пытаясь через неё объяснить всё, а остальное отбросить. Учение Фрейда — модерновое, например. Утопический авангард — явление модерна.
Существующее до сих пор отношение к искусству как к элитарному явлению культуры, а к художнику — как к особенному, избранному — это тоже рефлексы модерна.
Итак, вместо цельности — часть.

Постмодерн возвращает цельность на новом уровне, в оптике модернового восприятия цельности как структуры. Это псевдоцельность — поле. Поле отличается от монолита тем, что его как бы нет, оно образовано направлениями частей структуры, их совмещением в сознании субъекта. Два полюса монеты имеют общее поле — орлешку. При этом, однако, орлешка — это не монета. Иные структуры монеты могут создавать иные поля, сама монета, включённая в иные структуры, попадает в иные поля, которые могут исказить её поле. Поля создают другие поля, накладываются и проникают друг в друга.
Любимые понятия постмодернистов относятся именно к полям. Ризома — это поле, образованное своими плато (и включающее их в себя). Гипертекст — поле текстов. Интертекстуальность — включение текста в поле.
Неправильно говорить, будто постмодерн разрушает структуры — он создаёт поле из элементов, образующих цельную структуру. Деконструкция — образование поля у тех элементов, которые несоединимы в структуре. Полюса монеты противостоят друг другу. Орлешка — нейтральная их территория, их поле. Здесь они существуют вместе и на паритетных правах.

Вот, пожалуй, что нужно помнить, сравнивая модерн и постмодерн (этакий вывод):
Модерн — это часть вместо целого, часть важнее целого, целое существует лишь как структура. Отсюда — противостояние. Из него — тоталитарность.
Постмодерн — поле вместо части, поле важнее части, поле как вариант целого, целое возможно в качестве поля. Отсюда — коммуникация. Из неё — либеральность и толерантность.

Из постмодернистской поэзии.

Алексей Верницкий

Полдневный жар. Долина. Исаак
Со связанными за спиной руками.
Но Бог не попадает впросаак
И прячет бараана за кустами.

И не Аврам уже, но Авраам
Приносит в жертву мясо и саало.
И воскресает грешный Адаам,
И прячет смерть бессильное жаало.

(вообще, для ценителя такой поэзии книга "Додержавинец" должна понравиться. Особенно вторая её часть — это просто праздник какой-то)

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

я
и
ты

скроемся
в нашем личном
тёплом и тесном
двухместном

МЫ

скроемся
я и ты

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

А я всё пытаюсь постичь Айги. И те крохи из его огромного наследия, в которые мне удалось проникнуть, поражают пронзительной красотой. Но Айги мне даётся с трудом. Видимо, я слишком рационален для такой чистейшей поэзии. В конце концов, я доверяю слову, по-литературному. Поэзия для меня остаётся литературой. Поэзия Айги — музыка. У него не речь говорит, а сам мир, сами вещи — сама природа. Речь не описывает и не называет мир, а прямиком строит его с нуля. Несмотря на то, что по большей части я в эту поэзию проникнуть не могу, я это чувствую. С музыкой у меня никогда не было особо близких отношений, я не умею проникать в неё, только чувствовать. Так и с поэзией Айги. Она гораздо более внелитературна, чем, например, поэзия Ш. Абдуллаева (которая куда рациональнее, чем кажется). Её надо проносить как-то мимо разума, по касательной к нему.

В барельефе изображение строится из породы. В горельефе — из отсутствия породы — из пустоты.

В одном треде ВК пришла мне в голову такая метафора постмодерна: игра в орлянку прозрачной монетой.

Подбрасываешь монету, смотришь, что там, орёл или решка, а там то ли орёл сквозь решку виден, то ли решка сквозь орла. Обе стороны монеты тебе видны одновременно, проникая друг сквозь друга и накладываясь друг на друга, образуя нечто абсолютно новое — этакую орлешку.

Вот так и воспринимай теперь мир.

Явь
—
Любовь

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра