Гуро — это не только аниме с расчленёнкой.

Гуро — это Елена Гуро.


Автопортрет

Единственная женщина-футурист. Впрочем, её футуризм был по большей части номинальным (она состояла в Гилее). Поэзия же её скорее самобытна, особенно поздняя, вобравшая в себя звучание финской речи, ритмы финских народных песен и мир финского побережья. Всё это неминуемо направляло её к минимализму. В поздних стихах Гуро уже слышны и Айги, и Вс. Некрасов.
День рождения Гуро в мае, но я не хочу ждать до мая, поэтому запощу сегодня, 8 марта тоже дата
Моё личное избранное:

Финляндия

Это ли? Нет ли?
Хвои шуят, шуят,
Анна — Мария, Лиза — нет?
Это ли? — Озеро ли?

Лулла, лолла, лалла-лу,
Лиза, лолла, лулла-ли.
Хвои шуят, шуят,
ти-и-и, ти-и-у-у.

Лес ли, — озеро ли?
Это ли?

Эх, Анна, Мария, Лиза,
Хей-тара!
Тере-дере-дере... Ху!
Холе-кулэ-нэээ.

Озеро ли? — Лес ли?
Тио-и
ви-и... у.

читать дальшеВдруг весеннее

Земля дышала ивами в близкое небо;
под застенчивый шум капель оттаивала она.
Было, что над ней возвысились,
может быть, и обидели ее, —
а она верила в чудеса.
Верила в свое высокое окошко:
маленькое небо меж темных ветвей,
никогда не обманула, — ни в чем не виновна,
и вот она спит и дышит...
и тепло.

Лень

И лень.
К полудню стала теплень.
На пруду сверкающая шевелится
Шевелень.
Бриллиантовые скачут искры.
Чуть звенится.
Жужжит слепень.
Над водой
Ростинкам лень.

***

Развеваются зеленые кудри на небе.
Небо смеется.
Мчатся флаги на дачах,
струятся с гордых флагштоков,
плещутся в голубом ветре.

***

Охвачена осенью осинка,
Стремится ввысь.
Страшно за её душу,
С восторгом молю — вернись.
Вернись из синего неба, светлый огонь.
Плачу я о тебе, — о тебе.

День сквозь облако — дюна

Сосны тихо так стоят кругом
Спи, пора…
Видит сон при море сойма —
Гляди, — ей снится,
Видится лес легкотуманный…
Засни, — засни.

***

Море, плавно и блеско.
Летают ласточки,
Становится нежно розовым.
Мокнет чалочка,
Плывёт рыбалочка,
Летогон, летогон,
Скалочка!

Что ещё за скалочка? Это просто так, я выдумал. Это очень мило, скалочка! Скалочка! Это должно быть что-то среднее между ласточкой и лодочкой!..

***

Дождики, дождики,
Прошумят, прошумят.
Дождики-дождики, ветер-ветер
Заговорят, заговорят, заговорят —
Журчат.

***

Когда ветерок такой тёплый,
так его хочется собрать в горсточку, —
ветерок мой ветерок...

Вот как я есть Федор Кузьмич Каблуков, слава мне, Набольший Мурза, долгих лет мне жизни, Секлетарь и Академик и Герой и Мореплаватель и Плотник, и как я есть в непрестанной об людях заботе, приказываю.

Вот еще какое дело вспомнил совсем забыл с государственными делами замотавшись:

- Восьмого Марта тоже Праздник Международный Женский День.

- Энтот праздник не выходной.

- Значит на работу выходить, но работать спустя рукава.

- Женский День значит навроде Бабского Праздника.

- В энтот день всем бабам почет и уважение как есть они Жена и Мать и Бабушка и Племянница или другая какая Пигалица малая всех уважать.

- В энтот Праздник их не бить не колошматить ничего такого обычного чтоб не делать, а пущай она Жена и Мать и Бабушка и Племянница, или другая какая Пигалица малая с утра пораньше встанет пирогов напечет оладушков того-сего наваляет все чисто вымоет полы подметет лавки надраит воды с колодца наносит белье там исподнее али верхнее намоет-настирает у кого коврики али половички пущай все хорошо выколотит а то я вас знаю пылишша в избе хоть нос зажимай. Дров пущай нарубит баньку растопит помоется как следоват. Стол накроет побогаче блины горкой закусь всякая может с Нового Года чего недоедено все на стол тащи.

- С работы придя проздравить Жену и Мать и Бабушку и Племянницу или другую какую Пигалицу малую с Международным Женским Днем.

- Сказать: «Желаю вам Жена и Мать и Бабушка и Племянница или другая какая Пигалица малая счастья в жизне успехов в работе мирного неба над головой».

- Всякую бабу, хоть Соседка хоть кто такими же словами вежливо проздравлять.

- Опосля пей-гуляй, ешь что хочешь веселись, но в меру.

Каблуков

запись создана: 08.03.2013 в 00:16

Внезапно нашёл сообщество, мимо которого мой внутренний нарцисс не смог пройти

Итак, ребята, если вам есть что мне сказать, но вы стесняетесь (а вдруг?), скажите это анонимно! А я буду вычислять вас по дискурсу

Ta-svoloch.diary.ru/p195996496.htm

От нечего делать пощёлкал несколько вариантов демонстрационных тестов ЕГЭ по литературе (лишь задания В).
Унылое зрелище, надо сказать. Только я обрадовался, что есть синонимы, например, равнозначны аллитерация и звукопись, как меня тут же расстроило, что единоначатие не признали синонимом анафоры, а ведь эти два слова семантически равнозначны, в то время как звукопись и аллитерация имеют некоторые различия (звукопись богаче и сложнее). Вместо понятия метр ошибочно употребляется размер: прям так и пишут "Укажите размер, которым написано стихотворение (без количества стоп)". Размер определяется количеством стоп, а схема называется метром. Как всегда лирического субъекта (родовое понятие) называют лирическим героем (который живёт лишь в цикле, а не в одном стихотворении), первое признают ошибкой.
Но ладно, в школе натаскивают на "правильный ответ". Гораздо грубее называть нормальное русское слово зык "индивидуально-авторским (неологизмом)" Фета (в ст. "Это утро, радость эта..."). Это абсолютно некорректно.
Относительно тематики вопросы за 8 лет не изменились: это вопросы либо на знание сюжета и худ. мира текста, либо на понимание терминологии в родово-жанровой области, выразительных средств и различение этих самых "размеров". Гораздо меньше (из 6 вариантов 2 вопроса) — на понимание сути художественных направлений.

Так и не понимаю, для чего в школе преподают эти искажённые начатки литературоведения. Кому они нужны?

Притча

Когда цитируют, скажем, маршаковские переводы сонетов Шекспира, автором обычно называют Шекспира.
Цитируя пастернаковского Фауста, автором указывают Гёте.
Многие, прочитав Гнедича, уверены, что читали Гомера.

Но! Когда речь заходит о пушкинском переводе Ad Melpomenen, автором мнится исключительно Пушкин.

Тут зыбкая граница между переводом и римейком. Оба случая — адаптации, но различение между ними, видимо, зависит от степени адаптации. Отличие Памятника Пушкина от ломоносовского в том, что адаптация переходит в область хронотопа. Хронотоп, художественный мир произведения в переводе обычно не затрагиваются, насколько это возможно. Происходит в первую очередь языковая адаптация (главная цель перевода, это ясно), в немного меньшей степени — культурная. Вторая — это, простите, типа смазки для лучшего проникновения в читателя. Это в случае сознательной культурной адаптации. Её удельный вес в переводах различных школ может варьировать. Но есть и бессознательная культурная адаптация, которая происходит как результат первой, языковой: смена языка обязательно ведёт за собой смену смыслов, пусть и на коннотационном уровне, но часто этот уровень гораздо важнее основного смыслового. Слова разных языков, имеющие по сути одно означаемое, имеют разные культурные и стилистические багажи, оттого культурная адаптация (а значит, искажение) неизбежна. Кроме того, языковая адаптация может вести и к небольшим искажениям в художественном мире текста, такие отклонения возможны и простительны. Так или иначе, перевод не адекватен оригиналу, но он к адекватности стремится в большей или меньшей степени.

Римейк же предполагает работу именно с художественным миром произведения. Римейк — адаптация дискурса, языка выражения, репрезентации, а не собственно языка. Смена дискурса достигается сменой "декораций" при сохранении (а точнее, характерном искажении) структуры. Сюжет переодевается в другую одежду, нарочито, это самоцель такая (в отличие от перевода, стремящегося этого скорее избежать). Римейк не адекватен оригиналу, но он и не стремится — он полемичен.

Переводчик как бы стремится донести бОльшую часть оригинала до иноязычных, а оттого — инокультурных читателей. Потому он самоумаляется, во всяком случае старается (Пастернак, например, хулиганил).
Римейкер же проводит что-то вроде художественного эксперимента: он помещает оригинал в инокультурную среду, а оттого — инодискурсную. Он стремится запечатлеть отличия между оригиналом и адаптацией. Потому ему важно выделить самостоятельность адаптации.

Так Памятник Ломоносова остаётся переводом, а у Державина и Пушкина становится римейком. Вопрос авторства тут сложен. Можно сказать, что у русскоязычного стихотворения Ломоносова два автора — Гораций и Ломоносов. А вот у Памятника Пушкина авторов как минимум трое: Пушкин ведёт полемику не только с Горацием, но и с Державиным. А вот у текста Державина, возможно, соавтором тоже является лишь Гораций, а возможно, что и Ломоносов тоже.

А есть и вовсе вещи с непонятным положением. Так, например, стихотворение Лермонтова "На севере диком стоит одиноко..." — это перевод гейневского "Ein Fichtenbaum steht einsam", где смысловой сдвиг случился из-за языкового несоответствия, или же это римейк с налётом гомоэротичности? Чётких границ тут нет и не может быть, как и везде. Отдадим разграничение на откуп читателю.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Вспомнил, как однажды видел фруктовый сок марки Global Village. Название меня очень обрадовало Маклюен такой остроумный подход тоже одобрил бы, наверное.
Но эта отсылка явно сознательная. Гораздо веселее, когда отсылки выходят случайно.

Например, называя аптеку "Вербена", её владельцы вряд ли думали о поэме "Москва-Петушки". Зато я нигде этого слова не слышал, кроме как в экзотических рецептах Венички

И какой интересный ореол в итоге приобретает эта милая аптека

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

СТИХИ С ПЕНИЕМ

Первый голос

просто облако есть просто дерево
просто поля и дома
(и все они тут как и ты)
и все они тут же как я

Второй голос

отъехал от дерева и навсегда удалился от леса
что-то взлетело в нем от реки
(птицы исчезли прозрачнее тра́вы)
его уж все меньше —

и:

Хор

(Пение без слов, возрастающее постепенно.)

читать дальшеРЯБИНА-ВОЗГЛАС

о лепета ярко-прозрачного: в небо направлен-
ного — буря! — о в крапинках крови широкое зна-
мя! — о возглас: шумяще-алеющий воздух!..

ЗА ПОЛНОЧЬ — СНЕГА ЗА ОКНОМ

грусть
как одежда
сиротски разбросанно-белая
(словно
события скрытого
свежий
уход)
чтобы
начать
и расширить
страною молчащей
ровно — везде — опустеньем навеивая
поле (о грустно) с какими-то пропусками
(будто все кончено)
душ

ПРИ ТОМ ЧТО БЕЗ СЛОВ

если
молчание
может белеть — и если
оно — мое . . . . — о (затихаю): пребудь же
птицей ненужной
(и тем — невредимой)
там — внутри (где стучат по стеклу
бедной часовни
в лесу)

ПОСРЕДИ ПОЛЯ

А там
прощаются дороги — дороги прощаются:
вскидываются — оказываясь
в прошлом (невыразимо-родном)
в будущем (будто грызущем
в чём-то "своём" да укрыто-враждебном
жизнь
кричащую жизнь)

БЕЗ НАЗВАНИЯ

И человек идёт по полю
как Голос и как Дыхание
среди деревьев, как будто ожидающих
впервые свои Имена.

Снова — шорохи-и-шуршания

1
и голоса кукушки уголь тусклый
в лесу воронку терпеливо делая
чья сырость до сердца доходит
и дремлет сердце и не будит

2
а дальше (засыпая днем)
в игре детей все меньше света
и шум их — смерти матерьял
(все грустнее исчезая
в беду утешен — словно в сор)

3
И есть это время Само-Умиранья

4
да сон метель как белый балахон
доспехи юности не-действенной
(и не “борьба” мой друг а то что
жизнь — медля — насмерть в тишине)

5
И шуршит настоящее имя ее — Жизнесмерть.