Я, разумеется, не против интерпретационного подхода к искусству (и это очевидно). Но также я поддерживаю "антигерменевтов" в том, что интерпретация никогда не решит произведение искусства полностью. Искусство потому и искусство, что ориентировано на чувства, на иррациональное и невыразимое; после любой интерпретации остаётся "нерастворимый осадок", невыразимое эмоциональное, то, что Зонтаг, противопоставляя герменевтике, назвала "эротикой искусства", я же, обходя эту явную феминистическую лексику, предпочту назвать как "недискурсивное".

Я не приемлю обе крайности: что герменевтика всё решает и что герменевтика не нужна. Она решает не всё, но она нужна.
А нужна она для очень важного дела — создания интерпретационного, а затем и культурного интерсубъектного поля. Художественная недискурсивность, "эротика", не способна коммуницировать — она остаётся личным переживанием потребителя искусства. Интерпретация же есть способ общения потребителей друг с другом. Чистый антигерменевтический подход приводит к изоляции читателя в себе самом, эротика в итоге больше похожа на онанизм. Благодаря толкованию образуется интерпретационное поле: сложная среда взаимодействий авторов, скрипторов и читателей (о механизме я писал тут).

Да, вот, кстати, если рассмотреть подходы с точки зрения этих отношений, то герменевтика обращена к скриптору, через которого пытается узреть автора, антигерменевтика же пытается прислушаться к возрождённому в читателе автору непосредственно.

Так или иначе, надо признать, что скриптор выполняет важную коммуникационную роль, роль посредника между авторами-читателями, и только благодаря ему мы можем воспринимать искусство как нечто общее и интерсубъектное, хоть и с искажениями — но эти искажения каждый коррелирует уже самостоятельно собственными недискурсивностями, собственной эротикой (почему-то мне кажется, что это слово должно всё же пониматься как "чувственность", а эротикой стало как дань времени (эссе С. Зонтаг "Против интерпретации" было написано в 1966 г.))).