О таланте и стратегиях критики

[visioner]

Если рассматривать талант в искусстве с точки зрения теории эстетических парадигм, то становится ясно, что это на самом деле не какой-то "искусственный" (музыкальный, художественный, поэтический) талант, а лишь талант конъюнктурный, талант угождать вкусам (эстетическим запросам) своей референтной группы, талант оперировать необходимыми культурными/эстетическими кодами с целью снискания одобрения необходимых читательских слоёв — тех, которые диктуют вкусы (прежде всего в рамках генеральной и ближайших альтернативных парадигм) и пишут историю, или тех, чей вкус популярен в той среде, на которую ориентируется автор.

Талантлив Скриптор — переводчик с авторского на всеобщий (читательский). Искусство возникает как попытка выражения невыразимого, бессознательного, эмоционально-чувственного. Но это выражение не просто так, а для кого-то. В противном случае лучшим музыкальным выражением собственного чувства было бы беспорядочное бренчание по клавишам пианино, поэтическим — бессловесный крик, возглас, вздох, а изобразительным — брызганье краской куда попало (никто не спорит, во всеобъемлющем и всепринимающем искусстве есть и такие практики). Но многих ли читателей удовлетворит такое произведение? Читателю необходим знакомый код для восприятия, в том числе восприятия чистого, "эротического" (С. Зонтаг) — под кодом здесь подразумевается не столько система интерпретируемых знаков, сколько бессознательные ассоциации, с одной стороны, резонирующие с эмоциональным опытом читателя, а с другой, удовлетворяющие его эстетическим запросам (обе стороны неразрывно связаны, эстетические запросы во многом зависят и от эмоционального опыта).

На основании определённых общих кодов и возникает любая крупная эстетическая парадигма (в которую входит больше одного читателя). И далее, талантливым будет считаться тот автор, который способен писать на основных кодах парадигмы и удовлетворять эстетическим запросам тех, кто этой парадигмой руководствуется.

Практически подобное определение уничтожает понятие таланта. В этом случае, казалось бы, талантлив каждый, поскольку уж для самого себя он точно способен выразиться на понятном коде и удовлетворить свои запросы. Но это верно лишь наполовину.

Не стоит забывать, что автор и сам является читателем, чьи вкусы и запросы тоже могут входить в одну из крупных парадигм. В случае несоответствия своего творчества ценностям своей же парадигмы у автора возникает диссонанс, он не считает себя самовыразившимся и стремится овладеть необходимыми кодами. Это и будет считаться "повышением уровня", "овладением мастерством", "развитием таланта".

Однако в целом же следует признать, что перед художником стоит проблема не "профессионализма", "таланта" или "мастерства", а проблема поиска своей аудитории, проблема величины этой аудитории и проблема значимости этой аудитории в обществе.

Если же говорить о критическом осмыслении произведения с этих позиций, то тут возможны три стратегии, каждая со своими плюсами и минусами.

Первая и самая распространённая, пожалуй, — оценка произведения с позиции парадигмы, которой руководствуется критик. Плюс: критик как представитель парадигмы, чаще всего господствующей, показывает ожидаемую реакцию остальных её представителей на произведение — а это целая читательская группа. Минус в том, что критик может оценивать просто чуждое ему и его ценностям произведение как плохое, тем самым как бы оказываясь виновником того, что в определённой среде, где к нему (критику) прислушиваются, будет предвзятое отношение к произведению (вполне вероятно, что доброе слово обеспечило бы в той же среде добрую славу).

Вторая чаще реализуется в случае совпадения парадигм автора и критика или хорошего знакомства критика с творчеством автора в целом (а такое часто бывает при совпадении парадигм) — это оценка произведения с позиции той парадигмы, к которой себя относит автор. Положительный момент здесь в возможности соотношения результата с запросами (которые автор, видимо, стремился удовлетворить), то есть, в возможности "оценить свой уровень". Отрицательный в том, что это лишь реакция узкого круга целевой аудитории, а как воспринимают произведение за её пределами — неизвестно.

А третья — это самая нетипичная стратегия: трактовка произведения в рамках такой парадигмы, в которой оно может восприниматься как хорошее (качественное, талантливое, удовлетворяющее запросам). Это самостоятельный акт критика — помещение произведения в систему ценностей, не характерную ни для критика, ни, возможно, даже для автора, но в которой текст имеет ценность. Разумеется, минус подобного подхода в том, что автор не получает отклика ни от своей, ни от альтернативной читательской среды. Зато плюс — своего рода "легитимизация" текста, его оправдание, наполнение смыслом и ценностью. Это помогает расшатывать тоталитарные установки самоуверенной генеральной парадигмы, способствует эстетической толерантности и укреплению позиций маленьких и непопулярных парадигм — это узаконенное другими (читателем, критиком), а значит, частью общества, право на личное высказывание.

Естественно, что лучше всего комбинировать эти "чистые" стратегии, что поможет свести минусы к минимуму, а плюсы объединить.