• Про интенсивное письмо
• Про "дзен-барокко" Сен-Сенькова
Возможно, термин "интенсивное письмо" хорошо заменяет выдуманный Эпштейном "метареализм" (которым было бы неплохо назвать совсем другую постмодернистскую стратегию) и кедровский "метаметафоризм" (оставив метаболу (сопоставление на основе созвучия, референции созвучных слов) как один из значимых тропов). Письмо разной степени интенсивности стало одной из тенденций современной поэзии. Оно тяготеет к неомодернистской парадигме своей нарочитой усложнённостью (неомодернизм отвергает присущее постмодернизму двойное кодирование, апеллируя прежде всего к "высокому" модерну, усложняя своё письмо, также именно эта стратегия, видимо, была обозначена Кузьминым как "преодолевшая концептуализм" ). Такое усложнение является нормальной реакцией на релятивизацию вкусов, собственно, поэтому парадигма называется модернистской, это этап её развития в рамках общекультурной ситуации постмодерна. Сложность интенсивного письма семантически нагружена, в этом отличие его от орнаментальности письма Сен-Сенькова, скажем, у которого сложность барочна, узорна или, если хотите, телесна: он выписывает словесно-изобразительный ажур. Ажур не интенсивен, он лёгок; интенсивность густа, она — мандельштамово виноградное мясо, основа которого — синкретизм звука и смысла (или окраин смысла, что тоже отсылает к телесности). Интенсивное письмо строится как поступательная смена небольших фоносемантических элементов, объединённых разными ритмами: просодическим, фоническим, семантическим, собственно. Элементы проникают друг в друга, становясь единым целым, каждый элемент краток, зато нагружен по полной. Барочное письмо Сен-Сенькова концентрируется вокруг одного небольшого элемента, закручивается вдоль него и проникает внутрь. Поэтому у него часты конструкции с семантической нагрузкой в начале, выхолащивающиеся к концу, ослабляя этот конец, превращая в орнамент. Фраза по большей части разгружена семантически, зато изобразительна. Это компенсируется сериальностью. Сериальные фрагменты связаны общей темой, но синтаксически разделены, представляют собой самостоятельные тексты.
Так, видимо, и должна выглядеть постконцептуалистская лирика. Это попытка возвращения в постмодерновый текст авторских интенций при трансформации лирического субъекта — им остаётся речь как таковая, диалогичная в интенсивном письме и монологичная в необарочном. Это несколько "элитарный" путь, требующий от поэта серьёзной рефлексии над собственным творчеством и современным культурным контекстом и, конечно, особой чуткости к материалу речи. Иной (сразу надо сказать, более эгалитарной, проникающей и в массовую поэзию) стратегией неомодернизма становится "новый эпос", но о нём позже.