• 4 сюжета о том, как, руководствуясь разными механизмами, издатели могут искажать текст или отказывать ему в праве на публикацию, апеллируя к некой "истине"

1 сюжет о бессознательных искажениях, которые допускают издатели из-за, так сказать, речевого автоматизма. На примере текстов Мандельштама, в которых разные речевые штампы были изменены, а издатели на автомате их "восстановили". Ну скажем, «Вернись в спасительное лоно…» при авторском «Вернись в смесительное лоно…», или такой простой лол как «Лермонтов — учитель наш…» вместо мучитель или, какой-то совсем совковый лол «Срежь рисунок мой, в дорогу дальнюю влюб­ленный…» вместо крепкую. Вот что об этом замечает Ю.Л. Фрейдин: не оставляет ощущение: слова-искажения — это не просто артефакты. И не случайные «осмысленные ошибки» — для этого их слишком много. По­верьте эдиционному опыту: они нередко остаются, даже когда текст прохо­дит многократную корректуру и сверку.

Возникает отчетливое впечатление, что эти слова как бы находятся в са­мом тексте, но не в явном, а в полускрытом, латентном состоянии.

Это — «просвечивающие слова», составляющие своего рода «фонетический микроподтекст»

2 сюжет касается разночтений эпиграммы Пушкина, автограф которой не сохранился, где версия с обсценной концовкой была признана сомнительной. Эпиграмма на Стурдзу:

Холоп венчанного солдата,
Благодари свою судьбу:
Ты стоишь лавров Герострата
Иль смерти немца Коцебу.
А впрочем, мать твою <ебу>.

Нам, привыкшим к интернетам, такой ход норм, мамку твою ибал азаза и проч. Но исследователям, особенно в советское время, было неоч, и они по всякому пытались обосновать сомнительность пятого стиха. Апеллируя при этом к таким конструктам как "здравый смысл" и "художественный вкус". Это пример полусознательного искажения если не текста, то контекста, когда, с одной стороны, исследователь аргументирует свои действия, а с другой, действует в рамках некой доксы, к которой не подходит критически, а воспринимает как "естественный" порядок.

3 сюжет рассказывает об истории публикации и отказа от публикации «Записок А.О. Смирновой, урожденной Россет», которые были признаны мистификацией и на этом основании признаны недостойными печати. автор статьи называет подобные действия осознанной фальсификацией, поскольку, в отличие от предыдущего сюжета, здесь можно наблюдать, как непосредственно сообщество вырабатывает канон, а не канон влияет на мышление исследователя.

Ну, и под катом полностью коротенький 4 сюжет