• О длине стихотворной строки, или можно ли формализовать телесность в стихе

Статья поэтессы и филолога Натальи Азаровой о телесности длинного верлибра. Длинный верлибр, ведущий своё начало от Уитмена, по мысли Азаровой, напрямую связан с телом читающего: на визуальном уровне длинная строка заставляет долго двигаться глаз и строит сильные горизонтальные связи (в отличие от (силлабо)тонического стиха с сильными вертикальными связями), схожие с прозаическими, в прочтении вслух же строка длится на полный человеческий выдох и именно дыханием регулируется (а не метром). Когда я всё это читал, у меня всё время возникал вопрос: "А Драгомощенко?!" У длинных верлибров Драгомощенко совсем иная стратегия: он сбивает дыхание, путает все горизонтальные связи и не даёт их толком установить, чтение постоянно откидывается обратно к началу строки, проходит по диагонали, ломаными линиями, изломами смыслов и проч. Но немного терпения: в конце статьи про Драгомощенко ровно эти тезисы и были приведены. В качестве такого антитезиса что ли к изначальному тезису о том, что длинный верлибр — это такой телесный стих. Драгомощенко бестелесый.

О связи длинной горизонтальной строки с глазом (и, далее, с эпическим началом) можно подумать и в контексте популярной сейчас мнимой прозы — антипода верлибра. Здесь между глазом и ухом возникает некий зазор, диссонанс, который в чтении проявляется в скрадывании, сглатывании тех мелодических пауз, которые должны возникать между стихами. Часто мнимой прозой записывают какие-то истории в стихах, и тогда при помощи этого диссонанса стихотворение "эпизируется", история подаётся без разрывов, точнее эти разрывы приглушаются, даже в случае анжамбеманов. Но порой мнимой прозой записывают и довольно лирические по своей сути вещи, что же происходит в этом случае? Думаю, тогда возникает не столько "эпизация", сколько вводится некий разговорный модус что ли. Мелодичность размера несколько приглушается, исчезает обычный для поэзии надрыв, возникает словно доверительный разговор (длинный верлибр, например, скорее тяготеет к обратному полюсу: он мелодизирует прозу, часто звучит несколько экзальтированно, верлибр спешит подчеркнуть своё поэтическое начало, мнимая проза — прозаическое (если рассматривать поэзию и прозу не по формальным признакам, а как разные мелодико-речевые стратегии)).