понедельник, 28 октября 2013
Семантика графических приёмов. Пример N°1: запись цифрами частей словАндрей ЧайкинЯзыки изучали менЯ и Язычника
(Арифмометр №4, интернационально- международный) Со1аю безалкогольный конструктор
с2ком сердца в окно,
Как неудавшийся 3вер троллейбуса
из кас4 немого кино
выбегаю на улицу 5лый, а кто-то
голо6к это же король!"
Узнали! Хоро7с в рыцари и вас туда же!..
И тут в голове цельно-8ная боль –
и голос извне: «Уже 9 электрошоков подряд
этот, 0тошел в мир иной.
Давайте приниматься за следующий ряд...»
____________________________________________
p.s.p.s. В стихотворении использованы цифры в транскрипционно-буквенном варианте, украденные из следующих языков
(транскрипции автора могут отличаться от привычных читателю):
1 – бир (казахский)
2 – ту (английский)
3 – драй (немецкий)
4 – сы (китайский)
5 – го (японский)
6 – сита (арабский)
7 – шива (иврит)
8 – рва (грузинский)
9 – девять (русский)
0 – сэро (испанский)анализСтихотворение неотделимо от комментария, поскольку лишь в нём ключ к адекватной вербализации цифр. Впрочем, читатель может на свой страх и риск самостоятельно попытаться найти решение этого ребуса, которое может отличаться от предложенного автором. Теоретически, таким образом, текст приобретает некоторую степень интерактивности. Практически же вероятность иного прочтения слишком мала, учитывая контекст, в котором оказывается элемент. Так, строку "с2ком сердца в окно" можно прочитать как "скачком сердца в окно", можно и как "стуком сердца в окно", однако второй вариант имеет мотивировку, в то время как первый таковой не имеет. Строку "Со1аю безалкогольный конструктор" можно прочитать как "Соединяю безалкогольный конструктор", однако такая замена звучания [ад'ин] на [ид'ин'], а последующей буквы а на букву я кажется натянутой.
Поэтому авторский комментарий-постскриптум является, пожалуй, главным ключом к тексту, тем самым входя в состав текста на правах паратекста.
Для того, чтобы осмыслить приём, надо сперва осмыслить стихотворение. Для удобства составим "дешифровку" текста:
дешифровкаСобираю безалкогольный конструктор
стуком сердца в окно.
Как неудавшийся драйвер троллейбуса
из кассы немого кино
выбегаю на улицу голый, а кто-то
голосит: "Так это же король!"
Узнали! Хороши! Вас в рыцари и вас туда же!..
И тут в голове цельно-рваная боль –
и голос извне: «Уже девять электрошоков подряд
этот, сэр, отошел в мир иной.
Давайте приниматься за следующий ряд...»
Эксцентричное повествование от первого лица (внутренняя речь) сменяется чужой речью, которую герой слышит откуда-то извне. Эта развязка объясняет в стихотворении многое. Прежде всего, выясняется, что герой является пациентом психиатрической клиники, которого лечат электрошоком. Все элементы сюжетности и описательности в предыдущем тексте относятся, видимо, к его внутреннему миру и являются галлюцинациями. В каждом стихе, кроме последнего, какие-то части слов заменены цифрами (по одной на стих), которые читаются как соответствующие числительные различных языков, омонимичные этим частям слов. В итоге одиннадцать строк стихотворения содержат десять простых чисел (в бытовом значении, не математическом, проще — десять знаков, которых хватает для записи другого числа в десятеричной системе), расположенных в традиционном порядке от 1 до 0.
Для понимания семантики приёма важно понять ситуацию: субъект высказывания — пациент, которого подвергают действиям электрических разрядов во время высказывания. Судя по речи, пациент — шизофреник, от этого его и стараются излечить. Каждым разрядом предполагается заменить алогичность, шизоидность мышления пациента на привычную нормальную логику. Так вот, внезапная замена частей слов на цифры возникает в момент разряда. Разряд не приносит ожидаемого результата: речь остаётся алогичной (хотя отдельные сюжетные элементы переданы вполне адекватно: "выбегаю на улицу голый, а кто-то голосит", "вдруг в голове боль и голос извне", это необходимо для создания относительно понятного читателю нарратива, это ключ к тексту), но та её часть, на которую приходится разряд, выпадает из потока, обособляется и воспринимается как название какого-то числа на каком-то языке, то есть, входит в рамки математического дискурса (оставаясь по большей части в лингвистическом), который обязательно апеллирует к логике. Шизоидное сознание по-своему реагирует на попытку привить логику, отвечая на это лишь знаками-ассоциациями, связанными с логикой.
Тем не менее, знаки образуют вполне логичный ряд от 1 до 0. По большей части названия цифр заменяют собой омонимичные части русских слов, иногда одна цифра относится сразу к двум словам. Однако есть одно характерное исключение — цифра 9 читается по-русски и означает саму себя. 9 — это наибольшее число ряда, после него начинается новый ряд. Это число появляется в речи извне, в речи ассистента доктора — здорового, логично мыслящего человека. Девятый разряд оказался смертельным для пациента, и ассистент предлагает приняться за следующий ряд — следующего пациента. И 0 выступает одновременно как завершение ряда предыдущего и начало следующего, поэтому цифра вновь трансформирует слова (впрочем, если изъять обращение и прочитать 0 как О по принципу омографии, то ничего сильно не изменится).
Стоит отметить, что в данном случае не столько приём используется как дополнительное выразительное средство в самоценном тексте, сколько текст создан на основе приёма и как средство реализации приёма. Автор прямо называет свой текст "арифмометром", обращая внимание прежде всего на числовой ряд, а во вторую очередь — на принцип чтения чисел этого ряда: "Арифмометр №4, интернационально- международный"; кроме того, текст снабжается необходимым комментарием. Следовательно, нельзя вести речь об излишней приукрашенности текста — необходимо говорить именно об оригинальном способе выражения, о взаимосвязи приёма с семантикой произведения. Примерно в этом направлении я и пытался сейчас рассуждать.
@темы:
поэзия,
практика критика,
поэтическая графика,
литвед