Необходимо понимать (и помнить), что литература постмодернизма — это не только и даже не столько утончённое письмо для интеллектуалов, расшифровывающих его, как лабиринт. Нет, это лишь одна часть подобной литературы — и очень маленькая часть. Я бы назвал эту литературу постмодернизмом в модерновом контексте. Другая же, обширная, огромная и, наверное, репрезентативная часть — это то, что мы по модерновой привычке пренебрежительно называем "массовой", "бульварной", "низовой" литературой, паралитературой. А я бы назвал это постмодернизмом в постмодерновом контексте (различая постмодернизм как направление и постмодерн как состояние культуры).
читать дальшеПодходя к оценке литературы постмодернизма с позиции модерна, мы искажаем суть направления. Появляются такие странные выражения, как "низовой" и "массовый" постмодернизм. Для адекватного понимания сути направления мы должны рассматривать его с позиции той культуры, в которой он обитает, в контексте этой культуры — в контексте постмодерна. А это значит, что необходимо взять за точку отсчёта иную аксиологическую систему. Привычная нам (настолько, что кажется сама собой разумеющейся, объективной и постоянной) модерновая аксиология, с её ценностями "новизны", "оригинальности", "авторского голоса", "мастерства" и "элитарности", с её упором на линейный, законченный и ограниченный текст (произведение, книгу) утратила актуальность.
Прежде всего это связано с изменением сути текста. Он перестал быть линейным, законченным и ограниченным — он стал ризоматическим, фрагментарным и интерактивным (гипертекст). Нормальное явление для такого текста — центонность, ассамбляж, цикличность и гетерогенность. Но мало того. Вторая причина переоценки ценностей — смена оптики в системе "автор-текст-читатель" в пользу читателя. Мы теперь можем говорить лишь о новизне для конкретного читателя (а также о том, является ли она для него ценностью), об оригинальности читательской интерпретации, о смерти и немоте автора в письме и возрождении и звучании его в читателе, о том, какое именно мастерство необходимо читателю и о том, что элитарным является читатель, а не текст.

А также необходимо помнить, что у каждого направления есть идеологи (например, У. Эко), рефлексирующие над сутью и местом направления в культуре; есть сознательные творцы (да тот же Эко или Павич), рефлексирующие над собственным творчеством в контексте направления и культуры; и есть стихийные творцы (например, Донцова, чисто как ярлык, хотя тут уже конкретные имена менее важны, ниже скажу, почему), которые просто подчиняются стихии культуры и потому оказываются в её контексте. Модерновое сознание признаёт литературу лишь первого вида творцов, считая творцов второго вида творцами второго сорта и просто паразитами. Постмодерновое сознание не делает таких различий, утверждая а) ценность любого творческого акта, б) право читателя расставлять приоритеты самостоятельно и в) релятивность любой системы ценностей и, вследствие этого, паритет всех систем.

***

Когда я вижу в книжном магазине огромные длинные полки с надписями "Российская фантастика (фэнтези)", "Российский детектив" или "Сентиментальная литература" (она же "женский ("дамский") роман"), я понимаю, что текст — это все эти полки разом, в совокупности, а не отдельная какая-то книга или автор. Хотя есть представительные бренды-ярлыки, но это лишь бренды-ярлыки, яркие детали этого гипертекста, а вовсе не самостоятельные тексты. Спираль заходит на новый виток, отрицание отрицания срабатывает и мы возвращаемся в домодерновую эпоху на новом этапе её развития.

Лично я назову эти полки более постмодернистским (тру-постмодерн) текстом, чем, скажем, творчество Сорокина или Эко, без стеснения трясущее своим авторством.

И да, в тему статья из НЛО вторую часть которой (тезисное изложение монографии Зиминой) надо прям выучить и помнить назубок