Сто лет не заходил на Арзамас, а там, оказывается, с декабря шёл просто замечательный цикл одностиший с комментариями от Дмитрия Кузьмина. Если ещё не видели, зацените, Кузьмин, издавший не так давно монографию про моностих, выбрал для ознакомления различные виды одностиший, чтобы ярче показать возможности такого формата, насколько много в себя может вместить одна строка, насколько различными могут быть история создания и контекст и насколько по-разному может выглядеть текст.

Вчера интересная новость на Горьком привлекла меня.

Аргентинский писатель предстанет перед судом за переделку рассказа Борхеса

Если вкратце, некий аргентинский горе-постнодермист решил сотворить очень свежую литературную шутку, чутка переделал борхесовский "Алеф" и опубликовал его под своим именем в занюханном журнальчике. Каким-то образом Мария Кодама, вдова Борхеса, об этом узнала и подала на клоуна в суд. Теперь ему светит до шести лет тюрячки (да, сурово).

Привлекла меня эта новость вот почему. Во-первых, она про Борхеса, моего любимого Борхеса. Причём курьёзная: уж очень не вяжется дело о плагиате с образом Борхеса, его философией и отношением к тексту, вспоминается Пьер Менар, интересно, сколько бы ему дали за "Дон Кихота". Мне кажется, сам Борхес не стал бы агриться на этого писателя, напротив, посмеялся бы и поддержал. Это вам не фанатичный монах Хорхе. Во-вторых, у меня же и самого есть рассказ на основе рассказа Борхеса "Юг" (я о "Южном посёлке"), и я теперь по ходу в апасносте. Ну, и в-третьих, я давно хотел запилить этот мемес, идея была в голове, а тут повод появился

Минималисты, кстати, иногда любят брать чьи-то приёмы и работать с ними. При кажущейся схожести акцент приходится на минимальные различия. Вполне вероятно, что Новицкая прямо и открыто взяла текст Бурича, но сделала его более личным и интимным благодаря различиям лексики и синтаксиса.

В 1970 году Ян Сатуновский написал посвящение Вс. Некрасову:

Поговорим с тобой
как магнитофон с магнитофоном,
лихая душа,
Некрасов Николаевич Всеволод,
русский японец.

Позже Иван Ахметьев указал на истоки этого интересного сравнения, написав стихотворение, состоящее из двух цитат и контраста между ними:

"Поговорим как держава с державой"
предложил Маяковский Тынянову

"Поговорим как магнитофон с магнитофоном"
предложил Сатуновский Некрасову

В этом контрасте суть, это контраст не только поэтик, но и времён, причём безоценочный. Но здесь прямое указание на цитату. Более тонкая работа с этим сравнением была проведена Александром Макаровым-Кротковым уже в 2004 году:

поговорим с тобой на языке птиц

как птеродактиль с птеродактилем

Тут уже про другой контраст, про отличие говорящих от языка, шире — некоего окружающего мира, современности вообще. Это более личное и куда более горькое, тяжёлое, одинокое высказывание (его и можно сравнить со стихотворением Новицкой).

При этом за каждым текстом видно его автора: дневниковая искренность Сатуновского, внимание к истории поэзии у Ахметьева, птичья тема и японская интонация у Макарова-Кроткова.

Есть такой сайт вроде как критики "Rara Avis", ну он довольно консервативной направленности и в фокус моего внимания попадает редко, но тут они решили новую рубрику замутить: взять, значит, современного поэта и попытаться его объяснить через один его характерный приём. Я хз, нахуя было начинать с Сен-Сенькова, но начали именно с него — и очень зря. Критик проявил совершенную некомпетентность и неспособность увидеть никаких характерных приёмов поэта вообще. Ну вот, почитайте. Проблема тут прежде всего в том, что критик смотрит вообще не туда, не видит тех приёмов, которые реально характерны для Сен-Сенькова и его обращения с поэзией, а подходит с каких-то совсем устаревших позиций, ну, или если кому не нравится слово "устаревших" — неподходящих. Какие нахуй "метафоры, сравнения и прочие риторические фигуры"? Что за школотронная херь по типу "автор хотел сказать" и совсем плоские попытки интерпретации? Это же Сен-Сеньков, в стихотворении "SMS ДЛЯ ТЕХ, КТО СТОЯ ЧИТАЕТ В МЕТРО" важно прежде всего наложение разных медиа друг на друга, их противопоставление и взаимопроникновение. Да, речь идёт о поэтической книге и СМС. Стихотворение далеко не новое, оно было ещё в книге 2006 года, если кто помнит, в те годы транслит в смс был нормой в силу разных причин, я вот, например, его использовал потому, что латиницей вмещалось больше знаков в одно сообщение, это было дешевле. Латиница и кириллица тут сталкиваются не только потому, что автор и читатель из разных языков, но и потому, что тут сталкиваются книга и смска и так или иначе задействованы проблемы перевода: как стихотворения с одного языка на другой (с непоправимыми лакунами в итоге), так и сообщения из одного медиа в другое. Но главная промашка тут вот в чём: перепишем стихотворение без применения латиницы (что, в принципе, легко проделать в уме). Или просто прочтём вслух тому, кто не смотрит в текст. Основная мысль по-прежнему ясна, ведь взаимоотношения читателя, стихотворения и автора просто пересказываются: «собирается постучаться», «долго стоит перед дверью», «решает разрушить стихотворение», «стихотворение хочет познакомиться». Это же пиздец какой-то, огромный пласт смыслов, и важный пласт, просто пропал, а критик и в хуй не дует.
С применением имени Кольриджа сложнее, возможно, тут имело место реальное событие в жизни автора, которое и натолкнуло его на стихотворение: увидел, как кто-то читает Кольриджа, и пришла в голову идея взаимопроникновения разноязычных во всех смыслах миров. На такое можно было бы обратить внимание как на характерный современный приём: отсылки к опыту, которого читатель и знать не знает, это важный приём. Но критик снова смотрит мимо и пытается понять, почему цвет занавесок не соответствует настроению героя.

Так вот, в целом никаких приёмов критик так и не указал, не нашёл, выстрелил вхолостую, проглядел. На примере этого стихотворения была возможность порассуждать о визуальной выразительности шрифта или о привлечении опыта, который не может быть известен читателю, и оттого возникает тёмное место текста, один из приёмов постконцептуализма, можно было порассуждать об особой телесности текстов Сен-Сенькова, которые как бы мини-фильмы и вещи в себе, но нет, ничего этого нет, Сен-Сенькова тут нет, есть только досужие домыслы и немочь критика. Такие дела.

UPD. Эту статейку не оставил без своего язвительного внимания и Дмитрий Кузьмин. Кроме того, он разъяснил появление в тексте именно Кольриджа: мне стыдно, что я забыл (не то чтобы забыл, но забыл о его связи с Кольриджом) этот один из интереснейших сюжетов мировой поэзии, о котором писал, кстати, и Борхес — это приснившаяся Кольриджу под веществами поэма "Кубла-Хан", из которой он успел записать лишь фрагмент, когда к нему внезапно постучался некий человек, и остаток поэмы вылетел у Кольриджа из головы. Я же говорю, взаимопроникновение двух миров.

запись создана: 16.12.2016 в 17:16

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Вчера на ярмарке non/fiction вручили сразу несколько премий. Самая интересная и статусная из них — это премия Андрея Белого, разумеется. Несмотря на скандалы вокруг руководства и жюри, каждый раз премия всё же остаётся верной себе: это просто времена меняются. У людей может пригорать себе, но и после перезагрузки 2014 года лауреаты премии были достойными.
В этом году за поэзию премию вручили Леониду Швабу — и кто поспорит с тем, что он её не заслужил?
С прозой интереснее — премию получил роман Петровой "Аппендикс". Это несколько снижает его шансы на получение НОСа, однако почему бы и нет. Всё-таки у этих двух премий разные ориентиры, и двойное лауреатство сделает книгу только объёмнее. Хотя я хз, насколько книга такое внимание заслужила.

Хех, в 10 номере этого года журнал "Звезда" публикует статью Невзглядовой, где та хорошенько проходится по Наде Делаланд и прочим клоунам без знаков препинаков.
А в 11 номере он уже публикует подборку стихов самой Нади Делаланд.

Впрочем, в этой подборке всего 4 стихотворения, из них без знаков препинания целое ОДНО. Я даже хз, вин это или фейл.

Прочитал "Медведок" Галиной, но пока о них писать не буду, а буду писать о них и "Автохтонах" вместе, когда последние осилю наконец, потому что, кмк, есть в них общее, много общего. Всё же и "Медведки", и "Автохтоны" — это другой уровень, гораздо более высокий, чем "Малая Глуша" и прочее, писанное до этого. Оба романа требуют медленного чтения, серьёзно, они сплетены нехило так со всеми своими сюжетами и их отражениями, но кто бы занялся этим. Я не особо хочу, но там и вправду есть, чем поживиться. Я же попробую лишь ухватить самое общее и то, чем романы схожи. Если получится а) дочитать, б) ухватить

В ЖЗ выложили номер "Октября", посвящённый детской литературе, в нескольких статьях-эссе на тему востребованности таковой в нынешнее время пару раз упоминалась эта книга, кроме того, о ней я и раньше где-то читал и вроде хотел почитать.

Теперь прочитал. Ну, особых глубин в романе нет, а так это вполне добротно написанное нечто на пересечении хоррора (даже боди-хоррора), фэнтази и young adult (если считать старших подростков нижней возрастной границей читателей этого жанра), получившее даже крапивинскую премию. возможны спойлерыПисьмо вроде прикидывается речью обычного пацана, и неплохо прикидывается, кстати, но в особо эмоционально насыщенных и травматичных ситуациях в пацане просыпается поэт и начинает передавать эмоции и события потоком ассоциативных образных вспышек. При этом нет никакого тумблера, щелчка, речь как шла якобы-живо (то есть вроде живая речь, на первый взгляд, но если пристально приглядеться, можно увидеть нужные ниточки и шарниры, можно увидеть, что это так искусно сделано, потому, кстати, переход между уровнями бесшовный), так и идёт, просто переходит в иное измерение что ли. Странно было видеть татарские слова на латинице, я хз, возможно, такая традиция есть, но я видел только кириллический татарский. То ли это такая претензия на особенность, то ли типа курсива, обращающего внимание на ключевые слова, то ли сразу отсылка к пра-языку, который возникает в середине книги. Но татарская мифология, выбранная в качестве субстрата для создания вселенной — это удачно, она довольно крипотна и не приелась, в отличие от. Само слово Убыр жуткое, например, звонкие и твёрдые согласные звучат жёстче (чем упырь, я имею в виду).

То, что начинается как явный ужастик, крипипаста о подмене родителей, постепенно обретает черты волшебной сказки со всеми пропповскими артефактами, а потом и вовсе оказывается фэнтезнёй: Баба-Яга становится тысячелетним Учителем, пацан — Избранным, "убыродавом" (охлол), ну там инициация, пробная схватка, ложное поражение и главная схватка. Всё на месте. Временами это читать интересно, захватывает, временами скучно. Те же самые схватки описаны довольно детально и растянуто, что, увы, не играет на руку динамике, к тому же детальные описания происходящего то и дело перебиваются поэтическими описаниями чувств и эмоций. Однако одна из ключевых схваток, в электричке, всё же поражает масштабом мясорубки, хоть и разворачивается чересчур медленно. И, кстати, эта сцена настолько выматывает, что вполне могла бы быть заключительной. На её фоне финальная схватка выглядит блёкло: то ли там зомбяк и несколько человек мяса, то ли там аморфная НЁХ и кот (кот!).

Имхо, автор прогадал с дистанцией. Книга больше, чем хватило бы. После бойни в электричке чтение стало более вялым. Приключения духа закопанного Наиля скучны, спасение Дили из болота невнятно описано, бой с убыром не цепляет. Сериальная структура глав, когда каждая заканчивается на каком-то остром моменте, а следующая начинается отложенно, обычно с каких-то очередных глюков или размышлений главного героя, так вот, такая композиция постепенно надоедает, короче, водички много в книге.

Зато написано честно. Вот герой — школотрон-восьмиклассник, при этом он не прилизанная картинка, которая не подозревает о всяких запретных радостях взрослой жизни, нет, он знает (хотя бы теоретически, сам-то Наиль листва, и это важно), он отпускает всякие шуточки, знаком с законами коммуникации с гопотой, при этом вроде как он не совсем быдло и довольно примерный сынок. Это такой честный, но несколько пропедевтический образ, не плакат и не карикатура. Своему ребёнку я бы вполне мог посоветовать прочитать эту книгу, единственно что, у меня дочь, а у рассказчика чёткий male gaze в хорошем смысле (но если ей будет в этом возрасте интересна такая оптика, то чоб нет).