четверг, 06 сентября 2012
До чего же я ленив. Мне лень писать. Вчера и сегодня занимался всем, чем угодно, лишь бы не писать. Играл, читал, тупо валялся. А ведь собирался снова какую-нибудь телегу на основе афоризма сляпать, но... лень. С другой стороны, эта лень спасает меня от унылого графоманства. Если уж я начинаю писать, то благодаря вдохновению. И, например, на ахматовское поэтическое ремесло не способен — сдуюсь быстро. Так и получается от лени писать лишь тогда, "когда невозможно не писать". И потому я малопродуктивен как писатель. И потому работаю лишь с малыми формами. Задумывал повесть, года два назад, несколько глав написал и бросил. Недавно вспомнил, начал было дописывать и бросил. А жаль, идея интересная, но не могу толком композицию составить, оттого топчусь на месте, оттого и охота пропадает. Вместе с вдохновением.
читать дальшеДругое, о чём в последнее время размышляю - насколько изменились мои стихи. Образы становятся логичнее, развитие чувства и, если есть, действия тоже всё больше подчиняется законам логики. Некая воздушность смысла, резкие скачки, диктуемые скорее ассоциациями, а то и просто созвучиями, исчезли. Композиция уже строится не на основе чувств или фоники, а на основе смысловой детерминированности. То, что присуще мне в прозе, перешло в поэзию. Я стал холоднее и техничнее, что ли. И не знаю, эволюция ли это или деградация. Или просто отскок в сторону, но скоро пройдёт.
Ну вот для сравнения одно из лучших старых (2006):
читать дальшеНе стихли – только больше разгорелись
Души моей стигийские стигматы.
Догматы святы, только в свитки смяты,
И властвует давно над ними ересь,
Над ними и над нимбами святыми
Одним обманом и немым обменом.
Круги ересиархи чертят мелом,
Вериги черти вешают над ними,
Вериги. Но не верит еретик
В те книги, что апостолы писали –
Сусальный пост отвергнув, он отвык
Кавычек в разговоре с небесами
И бесами. Вот так и я – без книг
И без кавычек – кровью, не стихами.
И последнее из написанных (июль 2012):
читать дальшеАнгел безликий с крыльями из бинтов
Выполз ко мне из пыльной своей норы.
Слепнув от света, лапы стирая в кровь,
Кафель холодный старался когтями рыть.
Фурацилином отмачивая бинты,
Крылья сдирал, не умеющие летать,
С клочьями кожи. Его искорёжил стыд -
То, во что превратилась его мечта.
«Выкрути лампу, оставь меня в слепоте -
Только на ощупь я чувствую, что живу.
Мне интереснее в тесной норе потеть,
Чем полететь. И крылья меня не зовут.
Две заскорузлые тряпки! Они нужны,
Чтобы я мог постоянно стыдиться их,
Чтобы вонять карболкой из-за спины,
Чтобы валяться на кафеле».
Он затих.
Скрылся бескрылый, уполз обратно к себе -
Где-то под плинтусом есть у него дыра.
Вряд ли это был ангел и вряд ли бес -
Это скорее мрак.
В первом — абсолютное доверие речи, как всадник доверяется лошади: авось куда выведет. Во втором работа рассудка очевидна. В первом стихия чувств выражается полубредом, во втором чувство фотографируется со стороны и описывается, как имущество, в реестре.
То ли это оттого, что у меня "период прозы", а я поэзию пишу (потому что на прозу вообще никаких идей нет).
В общем, будем наблюдать состояние пациента...
@музыка:
слова
@настроение:
задумчивое и немного грустное
@темы:
поэзия,
проза,
самоанализ