Если срач об авторстве "Немытой России" выходит из области истории литературы в область политики, то срач о прочтении 10 строки "Чёрного человека" Есенина ("на шее ноги/ на шее ночи") — в область эстетики и (анти)герменевтики. Поборники чистоты поэтической мысли (т.е. нормативной прагматики, как бы это странно ни звучало относительно поэтического текста, иначе говоря, речь о референции) и обязательной проницаемости текста для интерпретации, разумеется, сопротивляются такому "странному" образу, и это происходит либо путём его критики (может, и с каким-либо оправданием Есенина, мол, невроз у чувака был, но, как бы то ни было, образ рассматривается в отрицательном ключе), либо путём отрицания его факта — тогда и возникает "шея ночи" (точнее, голова, маячащая на шее ночами): удобное решение, рационализация образа.

Сегодня, имея в распоряжении феномен "новой искренности", примеры герметичных, неинтерпретируемых текстов и антигерменевтические подходы к восприятию, смириться с шеей ноги как-то легче, штоле. Да, может, в таком референциальном разрыве и виноват невроз, но оценивать подобный финт как нечто негативное необязательно.