Моё первое знакомство с Ханеке не состоялось в 2011 году, когда мне не удалось досмотреть фильм Белая лента в "Закрытом показе" по всяким личным причинам.

Потом в какой-то статье приводили в пример его фильм Скрытое. Конечно, после кадров из Белой ленты и описания ситуации из Скрытого Ханеке стал для меня особо интригующим режиссёром.

Не так давно удалось посмотреть его последнюю на данный момент работу — Любовь, и она меня не особо зацепила. Не моя эстетика. Хотя я с удовольствием наслаждался игрой актёров, они были великолепны, в целом фильм показался мне скучным (но я отдаю себе отчёт в том, что это моя проблема, а вовсе не фильма и его режиссёра).

А вот Забавные игры 2007 года — это прям сказка. Дальше могут быть спойлеры, а ящитаю, что этот фильм нужно смотреть без них, будет особо весело, так что пару слов о фильме под катом.

читать дальшеНазывать его триллером — это, имхо, идти на поводу у автоматизма и прочих жанровых рефлексов, потому что фильм прямо стебётся над всякими триллерными штампами, то и дело наёбывая ожидания зрителя. Это одна из забавных игр — игра со зрителем. Ханеке не даёт зрителю проникнуться выдуманной реальностью фильма, что необходимо для триллера, чтобы испытывать эмоции. Семейная пара кричит от ужаса и боли, размазывает повсюду сопли, их лица искажены мучением, но действия и слова парней то и дело остраняют это всё. И особенно удачно это происходит с помощью металепсиса (это такой приём, когда выдуманная реальность фильма/текста проникает в реальность читателя или автор внезапно заявляет о своей воле манипулировать текстом). Металепсис — это когда Пол обращается напрямую к зрителям, издеваясь над их ожиданиями (во второй раз он и вовсе косвенно делает зрителей своими соучастниками), и особенно когда он берёт пульт и мотает фильм назад. Вообще, эта ситуация настолько неожиданна, что прям бьёт по зрителю дубиной (и из-за неё я убрал текст под кат): вот только ему показалась развязка хэппи-энд — а вот хуй.

Хотя надежда на хэппи-энд не покидает до самого конца. Но Ханеке её пинает, как и прочие ожидания наивного зрителя. Ну, скажем, ожидание того, что Энн изнасилуют. Но пацаны вообще какие-то бесполые, стерильные, и раздевают они её лишь для того, чтобы убедиться, что она не жирная. Охуительные истории о жизни Питера, якобы толкнувшей его на скользкую преступную дорожку, оказываются стёбом. Не похожи они и на маньяков. Им просто скучно. Так скучно, как бывает в хрустальном дворце общества потребления. Думаю, именно этот месседж заставил режиссёра взять и переснять фильм 97-го года для американской аудитории. При этом приёмы металепсиса и прочие игры с жанром кагбэ намекают и зрителю: не потребляй! Бьют по самодовольно вытянутой в сторону поп-корна роже. Это очень мило. Кроме потребления критикуется и спектакль в его политкорректном изводе. Ребята вежливы, политкорректны, нарушив правила вежливости, они спровоцировали Джорджа на насилие, чем потом прикрывали своё насилие, надев маску жертвы — блестящая ирония. Политкорректность становится одним из способов репрессии, тоталитаризмом жертвы, маской, под которой всё та же жестокость (вот Пелевин воплотил этот месседж в очень классной истории "Зенитные кодексы Аль-Эфесби" ). Эти чуваки были вежливыми людьми до того, как это выражение стало мейнстримом, так-то.

Зритель вообще должен себя виноватым почувствовать: он ведь, щекочущий себе нервы имитацией мучения, отличается от чуваков немного, эти ребята лишь сделали следующий шаг и наслаждаются самими мучениями, даже не так — они сделали ещё шаг и превратили мучения в имитацию мучений. Пол — реально демиург, все остальные для него игрушки, даже Питер.

Кстати, на имена парней нужно обратить особое внимание. Кроме того, что они в фильме то Бивис и Баттхед, то Том и Джерри (отсылки к американскому опыту), они имеют якобы настоящие имена Пол и Питер. Но если эти настоящие имена поскрести, за ними найдётся отсылка к немецкоязычному детскому опыту: стихам Вильгельма Буша. Первый слой — "Плюх и Плих", история про двух щенков, которых нашли братья Пауль и Петер. Щенки устраивают в их доме пиздец, чему во многом и сами пацаны способствуют (а начинается он, кстати, с того, что наглые псины сожрали весь семейный обед). В этом отношении убийство собаки в фильме — это как бы устранение посредника, Пауль и Петер больше не нуждаются в собаках, чтобы разъебать уютный домик расслабленных буржуа. Кстати, знаково то, что русский перевод этого стихотворения делал Хармс.

Отсюда же возникает отсылка ко второму слою — истории про Макса и Морица (поскольку Пауль и Петер в "Плих и Плюх" всего лишь их более пассивные клоны), которые издевались над буржуями сами, без собак. Они вешали кур, объедали бедную вдову, подпилили мост, чтобы с него в ледяную речку упал портной, засыпали одному куряке в трубку порох, в общем, забавно поиграли. Правда их потом на мельнице смололи и накормили этой мукой уток. Довольно кровожадная история, из неё самой, убрав весь чёрный стёб, можно сделать нехилый триллер. И именно из этой шинели вышли хлопцы Пол и Питер.

Конечно, я снял лишь самый очевидный верх фильма, он нуждается в медленном покадровом просмотре (который наверняка кто-нибудь уже сделал), чтобы вынести смысл из каждой мелочи: смене музыки, репортажей из телевизора, эпизода с постоянным включением телефона, перевёрнутой молитвы (кстати, именно после требования прочесть молитву задом наперёд Полу приходится пускать фильм в обратную сторону — и останавливает он его аккурат перед тем, как Энн закончила читать молитву, иначе бы она всё же выполнила условие и прочла молитву в обратном порядке просто потому, что сам фильм пошёл обратно), яиц, лодки, разговоров о существовании несуществующего (ребята словно сам фильм обсуждают). Фильм очень богатый и стоит того. Стоит он и того, чтобы его просто посмотреть и почувствовать его богатство.