Три статьи с НЛО о порно и снаффе.

• Индустрия срама: Освоение и коммодификация секса в позднем советском кино

Эта статья мутновата, а примеры из неё далеко не самые популярные и убедительные, но в целом можно проследить, как менялось отношение к сексу в кино и в публичном пространстве вообще и как вообще сексуальный дискурс боролся с советским безъязычием в этой области и консервативным провластным дискурсом.

• Киномифология снаффа и ее прагматика

А эта статья куда более ясная и чёткая, и, что нечасто бывает на НЛО, без особых углублений в философские ебеня и зубодробительной терминологии: интересная читабельная история снаффа, проблематизация жанра и тех особенностей, что делают его жанром, классификация на порно-снафф и хоррор-снафф и общие для этих поджанров места, использование псевдоснаффа в качестве художественного приёма и, наконец, попытка выявить "специфический ужас снаффа" — использование властью человеческого тела в некоторых корыстных интересах. Именно с такого ракурса становится понятно, что снафф делают не исполнители, грубо говоря, "авторы", но зрители, которые являются заодно и заказчиками, снафф делает капитализм и общество спектакля и потребления: Снафф страшен не обилием крови и предметной экспликацией жестокос­ти. Театр насилия, унижения и членовредительства проступает во многих других фильмах, но именно снафф и сегодня остается радикально маргинальным (подпольным) субжанром, стигматизируемым как «фильмы для извращенцев». Страшна именно логика рынка, которая подразумевает, что товаром может стать каждый, жизнь любого человека может оказаться игрушкой в руках богатого, капризного, пресыщенного извращенца. Впрочем, не обязательно богатого, порой даже скромного и совершенно «нормального», — т.е. любого из нас. В этой оптике снафф со всем его мрачным символическим багажом оказывается не столь уж гиперболичной метафорой капитализма, обнажающей цинизм рыночных механизмов и одновременно обозначающей границу их логического осмысления. Это «скелет в шкафу», спрятанный в голове благопристойного предпринимателя, а точнее, своеобразный регулятор, при переключении которого его / ее власть над телом другого человека распространяется мгновенно и до предела. Именно эта репрезентация логики капиталистического порядка составляет непреодолимый ужас снаффа — того, что нельзя увидеть, но чего следует бояться.
Я ждал абзаца про игиловские видосы, но его не оказалось. Возможно, потому, что автор статьи отнёс их к съёмкам мучений на войне, которые предназначены для устрашения, а не для любования, в отличие от снаффа. Возможно, изначально оно так и было задумано, но вместе с этим наверняка имелся в виду и расчёт на любование, который оправдался — в интернете эти видосы из устрашающих стали меметичными. Нельзя не вспомнить их нарочитую постановочность, рассчитанную на западного зрителя: это не просто кадры казней, но целые фильмы про казни, так они сделаны для провокации любования. В какой-то мере это снаффы, но снаффы не капиталистические (предложение в ответ на зрительский спрос), а идеологические (вброс пропаганды, бомба, играющая на потребительских слабостях). Как и положено в снаффе, устрашение и любование едины.

Продолжает тему насилия статья

• Torture porn: Нисхождение авторитета и безосновательность власти

Слово porn здесь употреблено в широком смысле, как, скажем, в food porn: речь идёт о страстном упоении пытками, потому вместо порнухи в статье говорится о "Пиле" и "Хостеле". Torture porn отличается от других поджанров хоррора и, особенно, от своего предшественника слэшера по нескольким параметрам, о которых в статье и идёт речь. Из названия статьи ясно, что прежде всего автор заинтересован насилием как проявлением власти. Кроме этого сравниваются жертвы в слэшерах и torture porn: основное отличие в том, что в последнем жертвы набираются злодеем рандомно, друг другу они незнакомы, что способствует их разъединению перед лицом Монстра, власти, учитывая, к тому же, стремление жертвы самой занять властное положение. Также сравниваются антагонисты этих родственных жанров: тупое полуживотное/ зомби в слэшере и невротик, униженный властью и старающийся восстановить властное положение в пыточных фильмах. Ну, и кроме того, особая роль отведена зрителю, не фактическому, а тому, который наблюдает за пытками в фильме (отсылая и к фактическому в итоге, вспомнить "Странные игры" ) — он по сути является соучастником маньяка (и возвращаемся к предыдущей статье про снафф).